Мир субкультур — словно живой организм: одни сообщества расцветают, как маки в июне, другие тихо увядают, оставляя после себя лишь воспоминания да пару мемов. Где теперь те самые бородатые хипстеры с их винтажными фотоаппаратами и любовью к артхаусу? Растворились в цифровом океане, как сахар в раскаленном кофе.
«Человечество взрослеет, а вместе с ним меняются и формы самовыражения, — рассуждает Катерина Тихомирова, философ. — Субкультуры — это как виды бабочек: сегодня на пике моды анимешники с радужными прядями в волосах, завтра улицы захватят квадроберы, ползающие в звериных масках». По ее словам, такие группы — не просто бунт против общества, а тренировочный полигон для личности: «Здесь учатся жить, ошибаться и находить тех, кто поймет».
Хипстеры 2010-х — лишь эхо субкультуры 1940-х, родившейся среди джазовых музыкантов. Их «винтажный ренессанс» длился недолго: пандемия смела уютные кофейни, а политические ветры развеяли моду на аполитичность. «Они не исчезли, — поясняет психолог Анна Гусева. — Просто их любовь к фермерским продуктам и осознанному потреблению стала мейнстримом».
Теперь хипстеров можно встретить разве что на маркетах редких книг — они по-прежнему в очках с толстой оправой, но уже без иронии.
«Все циклично, — говорит Тихомирова. — Сегодня ты бунтуешь в косухе с шипами, завтра растишь помидоры на даче». Эксперты сходятся во мнении: субкультуры дают опору в юности, но с возрастом большинство возвращается к традиционным ценностям. «Это не предательство, а взросление», — подчеркивает Гусева.
Остается вопрос: что придет на смену нынешним течениям? Возможно, это будут «нейросеточники», боготворящие ИИ, или «климатические беженцы», протестующие против углеродного следа. Ясно одно — человечеству вечно будет мало серости.
